Меньшее зло - Страница 13

Антон оттянул пояс и увидел с обратной стороны белый прямоугольник.

В вестибюле здания нас встретил дежурный, сидящий за перегородкой. Он ответил на приветствие сержанта и подозвал нас.

– По одному мимо меня. И медленно.

В стенку перегородки наверняка был встроен сканер, снимающий информацию с наших бирок. Мы по одному миновали отсек и встали с другой стороны.

– Кандидат Шевалган. Кандидат Торпер. Кандидат Канн. Ваши пропуска на второй этаж в кабинет лейтенанта Гравило. У кабинета остановиться, пропуска опустить в приемник и ждать указаний. Стулья не занимать. Ясно?

– Да, — кивнул Марк, разглядывая небольшой пластиковый прямоугольник синего цвета с двумя полосами.

– Что-о? — возмутился дежурный.

– Опять забыли? — вмешался сержант и с нажимом сказал: — Да, господин капрал!

Выражение лица у Марка было таким, что я всерьез испугался, что он сейчас врежет по перегородке и снесет ее вместе с капралом. Видимо, менторский тон сержанта задел в моем друге уже подзабытое чувство превосходства офицера над младшими по званию. Какой-то там сержант поучает лейтенанта?!

Но Марк справился с собой. Подняв тяжелый взгляд на капрала, выдавил:

– Да, господин капрал.

Тот изменился в лице, непроизвольно дернул щекой и... кивнул.

– Идите. Лифт слева.

– Я подожду вас здесь, — крикнул уже нам в спину Терри.

И мы пошли наверх, сопровождаемые подозрительными и настороженными взглядами равитанских солдат.

Идею побега из здания пришлось оставить. Коридор, по которому мы шли, лифт, ниши, лестницы — все было напичкано камерами слежения, — каждый шаг посетителя под пристальным наблюдением аппаратуры. Больше чем уверен, что и кабинет пресловутого лейтенанта Гравило тоже полон техники. Так что будем пока продолжать косить под кандидатов-наемников и ждать подходящего случая. Либо того момента, когда нам скажут: парни, а вы не те, за кого себя выдаете! Где наши беглецы?

Вообще во всем происходящем было что-то странное, нелогичное. Нас не разоблачили там, на поляне, не опознали на посадочной площадке, да и при входе в здание педант-капрал не поднял тревогу, хотя он-то уж точно имеет полные данные по каждому человеку в лагере. Что это значит? Или местная безопасность начала свою игру, или... простая безалаберность?..

В такой непонятной ситуации мы даже не знали, когда кричать «шухер!» и начинать прорыв. Словом, нервы были на взводе и звенели при каждом шаге.

* * *

Кабинет лейтенанта был в конце коридора. Стандартная дверь, выкрашенная в серый цвет, табличка «кабинет 28» без указания фамилии и должности хозяина. Слева на стене небольшой прямоугольник черного цвета с широкой щелью внизу, двумя крохотными окошками индикаторов и одной кнопкой. Тот самый приемник.

Уже перед дверью Марк, покосившись на висяшую почти над головой камеру, шепнул:

– Играем.

Мы никак не отреагировали, опасаясь даже кивать. Да и чего кивать-то? И так ясно — продолжаем косить под местных до упора. До того момента, когда слова уже станут бесполезны.

Приемник проглотил пропуска, помигал индикаторами — красный-зеленый — и замолчал. Мы, как и было указано, ждали. За те десять секунд, пока стояли у двери, мимо дважды прошли военные. Судя по погонам, невысокие чины — капрал и сержант. Вообще из полутора десятков военных в лагере мы не видели ни одного офицера. Царство младших командиров.

Легкий щелчок отвлек нас от невеселых дум.

– Кандидаты Шевалган, Торпер, Канн. Можете пройти.

«Странно, — мелькнула мысль перед тем, как я толкнул дверь. — А почему нас допустили в таком виде к офицеру? Даже не переодели? Неужели местный обычай?..»

Не став ломать голову, я распахнул дверь и вошел внутрь, готовый к тому, что придется начинать бой прямо с порога. Кто знает, что нам приготовили? Ждать добра от врага нечего...

Лейтенант Гравило оказался высоким широкоплечим мужчиной лет тридцати. Крупные черты лица, большие глаза водянисто-серого цвета, коротко остриженные каштановые волосы. Взгляд на удивление спокойный и даже вроде как доброжелательный. По крайней мере не враждебный.

Одет он был в форменные брюки, а вместо куртки — легкая рубашка синего цвета с двумя кнопками у горла.

Встав у дверей, мы почти хором поприветствовали хозяина кабинета. Тот выдержал короткую паузу, рассматривая нас, потом кивнул, не предлагая сесть, задал вопрос:

– Вас предупреждали более опытные солдаты, что побег — практичски безнадежное дело?

Мы молчали. Любой ответ может привести к провалу. Вдруг Гравило уже знает, как все обстояло?..

– Понятно, — по-своему истолковал молчание тот. — Вас не могли не предупредить. В каждой партии наемников всегда находятся несколько удальцов, желающих проверить нас на слабину. Правда, большей частью эта игра — бравада. Реклама себя. Как вы бежали?

Последний вопрос был задан жестким, не допускающим обмана тоном. И опять любой ответ подводил нас к краю. Молчать? Молчим...

Три фигуры застыли у двери по стойке «смирно», меряя лейтенанта взглядами, далекими от почтительные и виноватых. Антон и Мapк инстинктивно выпрямили спины и расправили плечи, показывая выправку, не утерянную за прошедшие годы. Да и я не выпячивал живот и не ковырял в зубах.

Три человека смотрели на четвертого спокойно и уверенно. Отчего на лице того, четвертого, начинало проступать удивление. В этот момент я наконец допер и поспешно отвел взгляд, про себя костеря парней за недогадливость.

Вряд ли местные волонтеры, даже если они служили в армии, имеют выправку офицера конца двадцатого века, когда строевой уделяли даже слишком много времени. И потом, каким бы крутым ни был волонтер, он все же в подчиненном и зависимом положении. Так что играть в гляделки с руководством не станет. Никогда. В отличие от нас.